Интервью с Николаем Павловичем Барышниковым

Сын репрессированного, учитель, комсомольский «вожак», законодатель …

– этапы пути депутата Барышникова

Николай Барышников, депутат Тюменской областной Думы, заместитель председателя комитета по аграрным вопросам и земельным отношениям личность в регионе известная. Более сорока лет во власти и не разу не переступил черту, после которой друзья перестают быть друзьями, коллеги не подают руки, а собственная совесть, (если человек порядочный, по мнению Николая Павловича, таким должен быть — депутат– прим СВН) разрывается на части

— Николай Павлович, наши читатели, которые следят за регулярностью рубрики «С Думой о селе» в журнале «Агрофорум», пожелали задать вопросы именно депутату Барышникову, которого знают и уважат на селе по реальным делам и человечным поступкам. Вопросы разные, но редакционная коллегия постаралась выбрать те из них, на которые в нашем издании вы еще не отвечали. Первый вопрос сформулируем так: какая деятельность на ранних этапах становления характера Барышникова повлияла на формирование мировоззрения?

— Мировоззрение формировалось самой жизнью того времени. Это — во – первых, в семье. Я – кулацкий «выродок». Родился на Оби, в поселении репрессированных, оренбургских казаков. Когда все время напоминают, что ты второго сорта, сын врага народа, появляется жгучее желание стать человеком. Со второго класса стал приносить домой деньги. В шестнадцать лет работал портовым грузчиком, на спор таскал в гору два мешка с сахаром – это 160 килограммов. У вашего поколения нет экстремальной возможности проявить характер, поэтому мало героев.

Во – вторых, период службы в Вооруженных Силах по призыву. Армия научила меня четко ставить задачи и обязательно их выполнять. Доверять людям. С гордостью вспоминаю то время и людей, оказавшихся на моем пути: офицеров и тех одногодок, с кем служил.

И, в — третьих, безусловно, время учительства. После армии три года работал в школах Ханты-Мансийска. Зарабатывал учителем по тем временам прилично. Преподавал сразу в двух школах, а по вечерам – в техникуме. Детей в то время в Ханты-Мансийске было много. И все хотели учиться. Сегодня норма на педагога – восемнадцать часов в неделю, а у меня было сорок два. И я очень понимаю тех учителей, которые реально занимаются воспитанием в школе, преподают, работают на совесть и пытаться получить достойную заработную плату за счет переработок и того времени, которое отдается школе, детям, воспитательному процессу. Труд учителей я уважаю и считаю его самым важным в формировании личности конкретного молодого человека.

Давая интервью одному из тюменских журналов, я сказал: (Барышников Н.П. читает фрагмент не вышедшего до сих пор, по не известным пока причинам интервью в одном из местных солидных журналов — прим. СВН) «В последнее время живу мировоззрением, что нас предали. А куда бежать? Пора уже реально оценить ситуацию. Что будет с Россией? Как будут жить мои дети и внуки? Хотелось бы видеть вокруг людей, думающих о перспективе. Жить хочется сегодня и завтра».

Поэтому, каким бы вопросом в думе Тюменской области не занимался, я стараюсь быть предельно честным к себе, с коллегами по работе, населением, которые надеются в этой жизни на лучшее. Я представляю интересы жителей региона, своих избирателей, участвую в принятии законов во благо людей и территории.

 — Как началась ваша политическая карьера?

— Моя политическая карьера началась внезапно для меня. Пришли ребята из горкома комсомола и сказали – будешь у нас секретарем. Мне пришлось посреди учебного года бросить своих ребятишек и начать «политическую жизнь». (Барышников более сорока лет во власти. – прим СВН).

Дальше было интересно. Наш комсомол в Ханты-Мансийске не был таким «болванчиком». Мы занимались большими делами. Это мое поколение начинало строить города и нефтепроводы. Пахали в тайге, занимались разведкой нефти, обустройством месторождений. Я горжусь тем, что был свидетелем и соучастником тех событий. Когда я пошел в школу, в Югре был один город – Ханты-Мансийск с населением в двадцать тысяч, остальное- забитая репрессированная деревня. Теперь нашим севером кормится еще и Европа.

Когда приехал в Тюмень, поражался, как медленно живут на юге области. На севере умудрялись за зиму построить полтора газопровода от Уренгоя до Западной границы, а за последние двадцать лет построили только один.

В восьмидесятых меня избрали первым секретарем горкома партии. А тут как раз перестройка, разгул демократии, «горбачевская» жизнь. Я был делегатом последнего двадцать восьмого съезда КПСС. Мы, потребовали вечернюю встречу с Горбачевым, чтобы узнать подробности перестроечной программы, но так и не дождались внятного ответа.

Когда разогнали партию, меня избрали депутатом окружного, областного и городского советов. Так началась моя законодательная деятельность. Практически все приходилось создавать с нуля. В моем первом созыве была трудность урегулирования вопроса равенства с округами. Куда должны направляться деньги с налогов за добычу нефти и газа? Надо было доказать свое право на долю.

 — Ваша принципиальная позиция и здравый смысл позволили Тюменской области сохранить единство территории в политическом смысле. Сложно ли было доказать возможность существования такой сложно устроенной конгломерации в России? Как экономически выстраивались отношения трех Субъектов Федерации (юг Тюменской области, ХМАО и ЯНАО)?

— Во всем мире нефтяная рента делится на части: основной доход уходит субъекту, на втором месте, как правило, муниципалитет, только на третьем – государственный бюджет. Но по важности первая – основной доход идет субъекту. У нас все наоборот. Я стал приводить в качестве аргументов конституцию, мировую практику. Дважды был докладчиком в конституционном суде. Соперниками выступали Сергей Корепанов от ЯНАО и Сергей Собянин от ХМАО. Моя позиция была такова: территории ХМАО и ЯНАО являются территорией Тюменской области, их население входит в состав населения ТО. Значит, мы имеем процент с добычи нефти и газа в бюджет Тюменской области. Судебное разбирательство длилось около трех лет и решилось в пользу всех. Благодаря этому мы сейчас неплохо живем: семьдесят процентов нашего бюджета состоит из нефтяных денег.

Однако, практика показывает, что на нашей территории добыча нефти ежегодно будет сокращаться на пять миллионов тонн. Это же иссякаемый источник, В мировой практике более сорока пяти процентов нефти из месторождения извлечь невозможно, большая часть остается под землей. Увеличение объемов добычи дорогостоящий процесс. Каждая добытая тонна выходит дороже, соответственно, уменьшается наша прибыль. Где будем брать деньги на развитие территории? Надо поднимать промышленность. Я считаю – не ту политику ведет верховная власть. Надо заниматься и экономикой, а не Олимпиадой. Треть бюджета – три триллиона рублей в этом году уйдут в американские ценные бумаги. Олимпиада нам встанет в полтора триллиона, а весь бюджет страны около десяти. Это в десять раз больше ежегодной субсидии сельскому хозяйству. Если отдать эти деньги в сельское хозяйство, мы завалим продовольствием всю Россию и Европу.

Недавно был в Арабских Эмиратах. Сидим вчетвером с коллегами на берегу Индийского океана: белорус, казах, украинец и я русский. Товарищи меня подкалывают: «Вот вы, русские, кричите, мол, вам нужны иностранные инвестиции, а сами вывозите за границу десятки миллиардов из страны. Свои деньги оставьте на Родине, вам на все хватит!». Самые лучшие страны по благосостоянию на сегодняшний день – Финляндия, Норвегия, Дания, Швеция, Германия, а Россия на шестидесятых позициях. Главная задача стран, а соответственно Правительств, которые перечислил выше – повышение благосостояния каждого жителя страны. Когда все в порядке, можно провести Олимпиаду.

 — Вашими избирателями в том числе, являются жители сельской местности. Насколько актуальным является тезис, звучащий с различных трибун: «благосостояние страны и продовольственная безопасность целиком и полностью зависит от благосостояния российского села»?

— Я шесть раз в месяц веду прием граждан, приходят люди и просят денег на обязательные вещи, которые должны быть по умолчанию. Бедных становится больше. В США, например, восемьдесят процентов дохода от произведенного товара идет на зарплату, а у нас пятнадцать-двадцать, работодатели не доплачивают в 4 раза. Если увеличить пенсии и зарплаты, людям не нужны будут вспоможения государства.

Пора уже реально оценит ситуацию. Не дай бог, завтра война, нам обрежут поставку говядины из Бразилии. Что будем есть? В Тюменской области было девятьсот с лишним тысяч крупного рогатого скота, а сейчас двести семьдесят. Ни о какой продовольственной безопасности не может быть и речи. Потребителю по большому счету все равно, главное, чтобы мясо в магазине было.

В первых созывах мне было очень трудно бывать в селе, наблюдать итоги приватизации. Кому досталась земля, кому часть коровника, кому колесо от трактора. В начале двухтысячных наконец-то осознали, что надо заниматься вопросами села. Сегодня в коровниках появляются компьютеры, обновляется технический парк. Если раньше возили на поля горожан, то сегодня обходимся своими силами. Уже шесть лет, как колыхнулись от падения к положительной динамике. Наша область полностью обеспечивает себя куриным мясом, мы почти вышли на нормы по производству свинины. «Боровское яйцо» отправляем в Москву, яичный порошок – во Францию.

Селу не хватает специалистов. Четыре года назад был на открытии одной мегафермы. Новейшее оборудование, технологии. однако, народ по старинке и «на глазок» оценивает состояние животных, жирность молока. Так проще и быстрее. Это говорит об уровне людей подготовленности людей работать в новых условиях, менталитете сельского жителя, квалификации специалистов. Зачем им новые технологии, если есть лопата? Тут требуется модернизация мозгов.

Еще одна проблема сельского хозяйства – погода. У нас самый лучший урожай в Заводоуковском районе – шестьдесят центнеров с гектара, по Тюменской области – двадцать три. В Чехии, например, стабильно восемьдесят четыре центнера. Кроме отработанной технологии, у них есть самое главное – регулярные осадки. У нас же – зона рискованного земледелия.

Российское село нуждается в большей поддержке из бюджетов всех уровней. Мы, депутаты, должны защищать интересы местных товаропроизводителей, думать о принятии законов, направленных на развитие территории и конкретного человека.

Разговор записал Владимир Игель