Н. Костко 40 лет на службе закона — Незабываемые студенческие годы

Большой город! Молодые годы! Жизненная энергия бьет через край. Знакомство с институтом, преподавателями. Были они, в основном, молодые. Всего один профессор – Юдельсон, остальные – доценты, в том числе директор института Остапенко Д.Д. Форма обучения коренным образом отличается от школьной. Лекции, семинары, зачеты, экзамены – это более интересно, чем ежедневные уроки, отчеты о выполнении домашних заданий. При конспектировании лекций у нас вырабатывалась не только моторика письма, но и умение быстро воспринять содержание, записать его с тем, чтобы затем использовать для повторения предмета. Эти навыки впоследствии пригодились в работе следователя при допросах. Из всех предметов, изучаемых в институте, больше других нравились уголовное право и процесс, а также криминалистика, история государства и права и другие предметы.

Учиться в институте мне нравилось, но через два месяца мы с Калугиным едва не вылетели из института за нарушение дисциплины. Не поставив никого из руководства института в известность, уехали домой, чтобы провести ноябрьские праздники, взять необходимую зимнюю одежду. Когда вернулись с опозданием на два дня, нас направили к директору института, где Остапенко Д.Д. нам заявил, что подготовлен приказ об отчислении нас из института, но прежде он решил выслушать наши объяснения о причинах допущенного нами нарушения дисциплины. В своем объяснении мы сделали упор на то, что нам необходимо было взять зимнюю одежду, и что мы недостаточно были знакомы с правилами, установленными в институте. В общем, ограничились предупреждением, что если повторится подобное нарушение, то последует самое строгое наказание.

Определились жить на частной квартире. Все четверо — я, Калугин Аркадий, Любовский Паша и Ищенко Вася — были из одной 104 группы, и, сменив две квартиры, дружно прожили все четыре года. Питались в основном в институтской столовой и дома. Иногда нам что-нибудь выделяли хозяева квартиры. На последней квартире сердобольная бабушка приносила оставшийся суп и предлагала доесть его, заявляя, что все равно собакам выливать. Мы, естественно, не отказывались. Наряду со стипендией, мне периодически высылали небольшие суммы денег брат и сестра, которые уже работали.

В институте я увлекся спортом. В общем, после первого занятия по физкультуре на лыжах меня пригласили на кафедру физкультуры и спорта и предложили заняться лыжным спортом. Я согласился и регулярно начал ходить на тренировки, участвовать в соревнованиях по лыжам, а также и легкой атлетике. Для поддержания физической формы нам выдавались талоны на питание в студенческой столовой. Для бедного студента это было очень кстати.

Занятия спортом для меня были возможностью не только держать себя в форме, активно работать физически, особенно в лыжном спорте, но и заставить преодолевать нагрузки, вырабатывать твердость характера, настойчиво добиваться намеченного результата. Видя, как я увлеченно и активно занимаюсь спортом, куратор группы доцент Мирский Д.Я. как-то заметил: «Смотри, Костко, чтобы у тебя ноги не оказались умнее головы». Но меня это предупреждение не насторожило и не охладило увлечение спортом. Сдавал экзамены я нормально, без троек, но всю картину «маслом» портил один предмет – немецкий язык. В общем, все понимали, что для будущей работы знание этого языка нам нужно, как «зайцу стоп-сигнал», но преподаватель придерживалась иного, противоположного нашему, мнения. И надо же было такому случиться — мы с товарищем опоздали на экзамен по немецкому языку. Нашей вины в этом и не было. От института мы принимали участие в городской эстафете на приз газеты «Уральский рабочий», соревнования затянулись. В общем, вернулись мы в институт, когда экзамены уже закончились. «Немка» ходила по коридору и нервно курила, злая, как пантера. При  нашем появлении она обрушила на нас град упреков, что вынуждена сидеть (хотя она ускоренно ходила) и ждать, когда мы соизволим явиться на экзамен. Наши оправдания она не воспринимала. Свое негодование она выместила на мне. Не дав времени на подготовку и не выслушав толком мой «не блестящий» ответ, вкатила трояк. При этом язвительно заметила: «Если ты такой активный в спорте, то тебе разрешат пересдать экзамен». Я ответил, что «не вижу смысла, поскольку пересдавать придется Вам же». В общем, никуда я не ходил, хотя, думаю, что пересдать мне бы разрешили, и, возможно, другому преподавателю. Так что полгода я лишен был возможности получать стипендию.

В следующем семестре я сделал все возможное, чтобы не попасть на экзамены к этому преподавателю. Дождался, когда «немка» ушла в столовую, быстренько ответил другому преподавателю, получил четверку, чем немало огорчил вернувшуюся из столовой «немку». Больше наши пути не пересекались, программа изучения немецкого языка закончилась.

После 1 курса осенью нас отправили в Тугулымский район Свердловской области на уборку урожая. Я на лошадях вывозил мешки с места уборки на склад. Во мне местные сразу признали бывшего колхозника и были не против того, чтобы я остался у них работать. В этот период со мной произошел неприятный случай. Выехав на один день в Тюмень, чтобы у родственников раздобыть какую-нибудь обувь, обратно опоздал на поезд. На ходу запрыгнул на подножку, одна рука сорвалась с поручня, меня развернуло спиной к вагону, ногу зажало между подножкой и стенкой основания перрона. Хорошо, что перрон закончился и я смог залезть на подножку, а затем и в вагон. Отделался тем, что голенище сапога разорвало и оцарапало ногу. Вдобавок меня еще оштрафовали за проезд без билета.

Больше я на уборку не ездил. Меня оставляли тренироваться на стадионе, на Визовском пруду занимались греблей, на Уктусских горах преодолевали подъемы и спуски, имитируя лыжный ход. О роликовых лыжах никто понятия не имел, они появились много лет спустя.

На втором курсе меня избрали комсоргом группы, хотя комсомольский стаж был чуть больше года. Нас с другом Юрой Афанасьевым приняли в комсомол уже после окончания школы.

После сдачи выпускных экзаменов, нас на улице с.Велижаны встретил секретарь райкома комсомола Попков Т.М., расспросил, как мы закончили школу, куда собираемся поступать учиться. Узнав, что мы не состоим в комсомоле, пригласил нас в райком, вручил нам устав для ознакомления, через два часа нас на бюро приняли в комсомол и вручили билеты. За нас поручился Попков Т.М., он хорошо нас знал, поскольку раньше работал у нас в школе преподавателем физкультуры.

Незаметно пролетели студенческие годы. Живший со мной Паша Любовский распределился в милицию, женился на однокурснице, оба работали следователями в г.Сочи. Затем разошлись. Он продолжил работу в г.Жуковском. Я был у него в гостях. Он приезжал ко мне в Салехард.

Вася Ищенко распределился в прокуратуру, женился на студентке мединститута. Впоследствии она увезла его в Украину. Работал он начальником отдела общего надзора прокуратуры Хмельницкой области. Знаю, что он бывал несколько раз в Чернобыле, получил определенную дозу облучения. После выхода на пенсию переписка с ним прервалась.

Калугин Аркадий на 4 курсе заболел, его положили в больницу, закончил он институт на год позднее. Его распределили в прокуратуру Тюменской области. Он, как и я, длительное время работал на Севере, вместе работали до пенсии в прокуратуре области. В настоящее время живет с женой в г. Гатчина Ленинградской области. Общаемся в основном по телефону.